Да. Почему-то - "Sailing to Byzantium" и "Into the Twilight" Йейтса.

Что такое perne in a gyre?
(я уже посмотрела, где можно, мне интересно, как Вы это понимаете)

Lantse
Боюсь, что никак не понимаю. Понимаю, что имеется в виду какое-то круговое движение, но что именно Йейтс имел в виду... Поскольку следующая строчка - "And be the singing-masters of my soul", можно подумать, что "perne in a gyre" - танец, связанный с этим пением.
А у Вас есть такие стихотворения?

Aelfhere
На таком фоне мне свои даже неудобно называть
А я почему-то однозначно решила, что это про вертишейку. (В сети нашлось много объяснений "что поэт хотел сказать", но такого, кажется, нет)).

Жалко: мне очень интересно, какие стихи Вам нравятся. Я, наоборот, думал, что Йейтса "неудобно называть": по крайней мере "Into the Twilight" на фоне поэзии XX века - настолько наивное стихотворение...
А почему вертишейка?

Это колдовская практика, описанная у Феокрита: птицу вертишейку привязали к колесу прялки; это мне как-то объяснило и fastened to a dying animal (вот тут про это есть чуть-чуть, если интересно, могу найти поподробнее).
Про "Я убит подо Ржевом" я уже говорила. Ещё это "Ты не гонись за рифмой своенравной" Случевского.
Я очень, очень люблю Случевского, жаль, что он сравнительно мало известен.

Про вертишейку интересно. Я-то fastened to a dying animal понимал более примитивно: душа поэта привязана к старому телу.
Случевского я, к сожалению, почти не читал. И "Ты не гонись за рифмой своенравной" только сейчас прочёл. Действительно очень сильное стихотворение.

Lantse
Совсем забыл ещё одно стихотворение: "Я на дне" Анненского
("Я на дне, я печальный обломок,
Надо мной зеленеет вода.
Из тяжелых стеклянных потемок
Нет путей никому, никуда...").

душа поэта привязана к старому телу
Ну, наверное, так и есть, но мне почему-то сразу представилась вертишейка, которую крутят над огнём.
Я на дне, я печальный обломок
О да, мне тоже это нравится. Я почему-то очень давно не перечитывала Анненского, чуть ли не со школы.
Случевского вот эта книга (серенькая) у меня любимая - она как-то с любовью издана, всё хорошо подобрано и там мне очень нравятся необычные фронтисписы (насколько понимаю, тут в электронном виде именно она; есть ещё "Библиотека поэта", они не полностью совпадают.
Случевский никогда не мог написать ничего полностью гладкого, "хрестоматийного" (известное дело; в процитированном мной стихотворении, например, всегда отмечают это канцелярское "преисправно" и т.п.). Причём если посмотреть в черновики (несколько есть, в частности, в издании БП), то ясно, что он, бедный, старался как-то всё пригладить, а в черновике было нечто несусветное, но гораздо более сильное.
Например, "На реке весной" первоначально кончалось так:
Она снесёт, поток свободный,
К равнине моря голубой
И труп гуляки, труп холодный,
И ландыш, брошенный дитёй.
В черновике "После казни в Женеве" было не "Коль славен наш господь" тоскливо напевала", а "В крови горит огонь желанья" - пела", что превращает весь образ уже в жуткий абсурд.
Если брать циклы, как в серой книге, то самое в массе интересное - это "Песни из уголка" и "Черноземная полоса", хотя, конечно, и в других тоже много хорошего, в т.ч. "Загробные песни" и "Женщина и дети". Поэмы у него довольно дурацкие, хотя в "Элоа" и есть пара светлых (если так можно выразиться) мест.

а я почему-то совсем не воспринимаю романсы. Никак.

а не изветсно кто это исполняет?

.Isolde
Нет, к сожалению, на страничке там не написано, а сама я по голосу не узнаю (по крайней мере, никто из наших известных теноров - не Лемешев и не Козловский, по-моему).